4. КОРОТКИЙ ДЕНЬ, ПРИНЕСШИЙ МНОГО

Здесь не бывает солнечных дней…

Группа «Крематорий».

Пробудившись, я вполне мог надеяться, что весь этот бред растает вместе со сном, и я обнаружу, что всё вышеописанное мне только привиделось в мимолётном кошмаре.

Но я очнулся именно в том же самом странном «классе». Хоть в помещении и отсутствовали окна, но я каким-то образом осознал, что уже утро.

Все мои одноклассники тоже уже не спали. Но им, похоже, от этого было не легче. Все они прибывали в сомнамбулическом состоянии. Чуть ли не впадали в спячку, но ещё умудрялись держать глаза открытыми.

Первым делом я подошёл к Антону. Тот сидел на полу. Прислонившись спиной к парте.

Я потряс его и что-то спросил.

Антон некоторое время неподвижно сидел с закрытыми глазами, затем открыл их и промямлил:

- Я подыхаю…

- И не думай этого делать! – предупредил я его.

- Что-то не так… - вяло констатировал Антон.

Меня стал разбирать нервный смех.

- Смотрю, и ты это заметил. – сказал я. – А то мне уже начало казаться, что это именно я свихнулся, а не все вокруг.

- Заметил… - тихо констатировал Антон. – Вот только поздно…

После этого он отключился.

Я оставил Антона в покое и задумался.

Нужно было что-то делать. Со мной пока что, вроде бы, было всё в порядке, но что, если этот недуг сонливости, или как ещё назвать ту дрянь, что творилась с моими одноклассниками, обрушится и на меня?

Бункер – это замкнутое пространство. Если и нужно искать спасение, то где-то за пределами этих мрачных стен.

Я решительно вышел из «класса». Прошёл по узкому мрачному коридору и очутился перед массивной дверью. Вчера мы именно через неё попали в бункер.

Я толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Дверь была тяжёла, но проблем с ней у меня не возникло.

Вокруг был всё тот же лес и странное кладбище. Вот только трупов на ветвях не было видно, но я об этом нисколько не пожалел.

«Бежать!» – вот светлая мысль, мелькнувшая в моём мозгу. Это первобытный инстинкт, внезапно проснувшийся в моём сердце. Когда-то мои предки, а может и я сам, в прежних инкарнациях, понимал одну простую истину, по которой жил мир: «Убей или убеги». Убивать я никого не собирался, так что мне оставалось только одно, с чего, собственно говоря, и начался этот абзац – бежать.

Именно это я и сделал, стараясь не замечать ничего вокруг себя - ни этого проклятого леса, ни кладбища, ни «товарищей», что могли очень даже мило свисать с ветвей.

Солнце – вот что мне было необходимо, но, похоже, в этом мире царствовали тучи. Я аж поразился, когда задумался о том, когда в последний раз видел луч солнца – настолько это было давно.

Вот и тот поворот, за которым что-то должно произойти. Или рухнет этот мир, или…

Вспышка света полностью ослепила меня. Тело как бы потеряло вес и понеслось в какую-то невозможную бездну.

Я очнулся через пару секунд и осознал, что скорчившись валяюсь у входа в бункер. Добро пожаловать к начальной точке бегства!

«Выхода нет!» – есть такая песня у группы «Сплин». Хороша группа, только вот, если я отсюда не выберусь, то вряд ли когда-нибудь ещё услышу хоть что-нибудь в исполнении Александра Васильева.

Мне захотелось вскочить на ноги и тут же бежать. Пытаться вновь прорваться сквозь неведомый барьер, надеяться на успех. Но я понял, что паника - мой злейший враг.

Я ещё раз всё хорошенько обдумал и решил, что спешить не стоит. На ум мне внезапно пришло сравнение с мухами, которые летом случайно залетают в комнату и потом пытаются выбраться обратно. Эти мухи кружат и безуспешно бьются о стекло, так как видят за ним свободу. Бьются о препятствие и не понимают, почему что-то их не пропускает туда, а всего в нескольких десятках сантиметров есть открытая форточка, через которую мухи и попали в комнату. Им нужно только подлететь к ней и через мгновение они будут на свободе. Но мухи продолжают биться об оконное стекло…

Точно так же я могу хоть миллион раз бегать к повороту, и всё равно этот мир не выпустит меня таким образом.

- Форточка где-то рядом, – процедил я сквозь зубы и поднялся на ноги.

Наверное, ещё не трудно вспомнить те времена, когда я любил гулять по лесу. Но в тот момент я не испытывал абсолютно никакого удовольствия. Хотя… Если любопытство можно рассматривать как некую форму наслаждения, то определённо мне должна была нравиться та прогулка.

Я побродил между надгробиями, читая несуразицы, выбитые на них. Нашёл как минимум три могилы графа Дракулы, причём с разными годами жизни, ни один из вариантов которых, однако, особо не подпадал под текст Брема Стокера.

Но особо меня поразила одна вещь, которая, ну, никак не вписывалась в моём представлении в этот безумный мир.

В некотором удалении от бункера, уже за предполагаемой границей кладбища, если такая, конечно же, существовала, я обнаружил первую модель «Жигулей» белого цвета. Все двери машины были открыты. Внутри никого не было.

Я с интересом стал осматривать автомобиль.

- Это очень печальная история… - внезапно раздавшийся голос заставил меня подпрыгнуть на месте, а затем резко обернуться. Сердце билось где-то в горле и хотело выскочить наружу через рот.

За моей спиной совершенно спокойно стоял молодой человек в строгом чёрном костюме и белоснежной рубашке с аккуратно повязанным галстуком. Этот человек уже сам собой составлял контраст со всем миром.

- Да, - повторил он, устремив свой взгляд на номер машины, - больше чем очень печальная история. Трое парней случайно заехали сюда. Зачем-то вышли погулять и в сумерках наткнулись на белого вампира. Они успели добежать назад до машины, успели влезть в неё, закрыть все двери и окна. Даже, вроде бы, завелся мотор… Но их это не спасло… Все погибли…

Я изумлённо смотрел на нового персонажа этого сумасшедшего мира. У меня почему-то появилось ощущение, что он кто-то особенный, не просто ещё одна декорация этой пьесы абсурда, а настоящая значимая фигура.

- Вот и сумерки пришли, – буднично заметил человек, оглядевшись вокруг. – Белый вампир нападает только в сумерках. Не ночью и ни на рассвете, а только в сумерках.

- Но почему?

Мой вопрос звучал, конечно же, глупо. Что ещё могло быть идиотичнее подобного вопроса? На него не стоило ждать ответа, но я, как ни странно, его получил:

- Потому что я так захотел, – улыбнувшись сказал человек и растаял в воздухе…

Я огляделся. Действительно, настали сумерки. А ведь только что было утро!

- Сумасшедший мир, – прошептал я, ощущая, как ужас наполнил всё моё естество.

Я понял, что мне точно не избежать встречи с белым вампиром. В этом мире всё было предусмотрено. Действие здесь разворачивалось как в хорошо отлаженной пьесе.

В следующее мгновение я увидел чудовище… Это было нечто абстрактное, но, в то же время, обладающее признаками человеческой фигуры и белое натурально, как мел. При этом, фигура, похоже, не имела постоянной точной формы. Она менялась, но всё время сохраняла пародийные человеческие черты. Ещё одно – в этой фигуре было что-то настолько пугающее, что у меня сдали нервы.

Я истерически взвизгнул, а затем услышал абсолютно не свой голос, который, всё-таки, производили мои голосовые связки.

-Чур меня! Чур меня! – орал я древнейшую славянскую магическую формулу, неизвестно каким боком всплывшую в моём сознании.

- Чур меня! – голос срывался даже не на хрип, а на какой-то свист.

Я орал эти два слова и внезапно стал креститься, а затем принялся осенять крестным знамением приближавшееся чудовище.

Как ни странно – это помогло!

Чудовище остановилось. Издало страшный вопль, показав свои громадные и, как мне показалось, вовсе не абстрактные клыки, а затем принялось удаляться в ту сторону, из которой появилось.

- Чур меня! – просипел я в последний раз и только тогда понял, что потерял голос…