Из всех искусств…

Один раз я чуть не снялся в кино, но вся эта затея закончилась самым неожиданным образом… Правда, я думаю, что тот небольшой кусок киноплёнки всё ещё валяется в архиве какой-то там американской телестудии, но вполне возможно, что и нет. Это уж одному Богу известно…

С некоторых пор Литва стала привлекать к себе внимание западных кинематографистов. Они быстро почуяли, что здесь дешевле снимать кино, находя при этом местечки прямо-таки пропитанные атмосферой разных эпох. У нас они очень неплохо экономили на декорациях.

Вот однажды и привлекло одну американскую телекомпанию здание нашей гимназии. Они решили, что для создания некоторых сцен мини-сериала по мотивам «Игры в бисер» Германа Гессе места лучше этого им не найти.

Директор наш тоже был не промах. Контракт заключили быстро и слаженно. Уже в конце сентября вся съёмочная группа, при этом пополнившаяся и местными коллегами, заявилась в нашу alma mater.

Ну, для учеников это тоже, конечно же, был праздник. Это при том, что нам не возбранялось наблюдать за работой телегруппы. Вокруг съёмочной площадки постоянно толпились ученики самых разных классов. За тем, чтобы они не пересекали определённой зоны и не мешались в кадре следил один из работников охраны (лицей у нас был элитный и мог себе позволить такую роскошь, как собственная служба безопасности), милостиво выделенный для этого нашим директором.

Стоит ещё упомянуть, что здание у нас было хоть и красивое, но старое, да, к тому же, близкое к аварийному состоянию. Деньги на его ремонт выделялись, но, похоже, уходили налево. Приезжавшие для работ строители, по договорённости с директором, наводили только видимость благополучия и надёжности. Впрочем, все в лицее и без того знали опасные места и успешно избегали их…

Вот я однажды, как раз обходя по другой лестнице аварийный участок, тот, где ступеньки могли обрушиться прямо под ногами, спешил посмотреть на работу съёмочной группы. Я учился тогда в последнем, двенадцатом, классе, но всё равно мне было очень интересно. Ведь это был другой мир, да ещё потом можно было бы похвастаться, что видел живых актёров.

Итак, я как раз спешил к месту съёмок, когда на моём пути возник человек и ткнув в меня пальцем сказал:

- Вот, то что надо!

Я несколько опешил и непонимающе посмотрел на незнакомца. Кто он такой и что ему, собственно говоря, от меня нужно?

- Парень, - тем временем спросил меня незнакомец, - ты хочешь сняться в кино?

Это был глупый вопрос. Конечно же я хотел!!! Это извечная детская мечта, наравне с той, чтобы стать космонавтом.

- Да, – не раздумывая ответил я.

- Пошли за мной. – сказал человек…

Вообще дела обстояли так – они собирались снимать эпизод встречи Магистра Игры Йозефа Кнехта с его наставником – Магистром Музыки. Что-то стрельнуло в голову режиссера, и ему, точнее – ей, захотелось, чтобы в кадре был ещё один человек, предположительно – секретарь, так сказать, молодой парень из студенческой элиты Ордена. Небольшой такой штрих.

Однако, в сценарии для этой сцены не был предусмотрен такой персонаж, следовательно – не было и актёра на эту роль. Таким образом, взяли первого попавшегося, то есть меня.

Роль была более чем эпизодической. Я должен был находиться в кадре всего пару секунд и создавать своеобразный фон. У меня даже не было слов, что могло только порадовать. Мне не импонировало заучивать какой-нибудь, пусть даже небольшой, текст. Тем более на английском языке.

Пока меня обряжали в костюм, отдалённо напоминающий средневековье, я успел даже заикнуться о гонораре. Мне намекнули, чтобы о деньгах я и не думал, а если такой расклад меня не устраивает, то на моё место легко найдётся множество менее притязательных добровольцев. Я быстро смирился с этим. Меня все же ожидала пара секунд известности, да, к тому же, мне обещали, что имя моё мелькнёт в титрах серии.

Итак, идея сцены была такова: Мастер Игры спешит по какому-то важному делу. За ним торопится секретарь, то есть я. Мы почти достигаем лестницы, ведущей вниз, когда появляется Мастер Музыки и окликает Йозефа. Мастер Игры останавливается, оборачивается, мгновенно узнаёт своего старого наставника и с распростёртыми объятиями кидается к нему. Они обнимаются. Всё. Таким образом, моя роль вообще обрывалась где-то на середине ничтожного эпизода. Но я всё равно был рад!

Итак, щёлкнула хлопушка. Оператор прильнул к своей камере. Пошло действие.

Я, как и положено, с важным лицом спешил за актёром, исполняющим главную роль. Всё продвигалось довольно слаженно, и никто, даже за секунду до произошедшего казуса, не смог бы предвидеть буквальный провал…

Вот как всё случилось:

Чётко по сценарию, актёр, игравший роль Йозефа Кнехта, развернулся на оклик актёра, игравшего роль Мастера Музыки, развёл руки для объятий и, с радостной улыбкой, всё так же точно по сценарию, шагнул в сторону своего старого учителя, но…

…Пол у нас в лицее в том месте был мраморный и довольно скользкий. Актёр поскользнулся, но это ещё полбеды. Он неловко завалился на ограждение лестничного пролёта… Всё это могло закончится лишь пересъёмкой эпизода, но у актёра, похоже, был действительно невезучий день.

Помните, я упоминал, что здание было местами в плохом состоянии? Так вот, красивое дубовое ограждение лестничного пролёта не выдержало и с треском обрушилось вниз, на ступеньки. Туда же плюхнулся и несчастный актёр, который даже вскрикнуть не успел, преодолев по воздуху примерно метра четыре вниз.

За пределами съёмочной площадки послышались аплодисменты. Похоже, там решили, что всё так и было задумано. Я же остолбенев смотрел вниз. В отличие от сторонних зрителей я знал содержание этой сцены, где не было и намёка на столь стремительный поворот сюжета.

Мне было ужасно жаль бедного актёра, но нужно отдать ему должное… Похоже он и сам не сразу понял, что с ним произошло. Думаю, он был в шоковом состоянии, что на несколько минут притупило боль, которую он наверняка должен был испытывать после такого падения. Я подивился, как он ещё жив остался.

Как бы там ни было, актёр явно был ошеломлён, но пытался доиграть сцену. Валяясь на массивных ступеньках он продолжал протягивать руки к своему коллеге, который тоже остался стоять столбом у пролома с протянутыми для объятий руками и, к тому же, широко открытым от удивления ртом.

Так же застыла и вся съёмочная группа. Даже оператор, похоже, по инерции продолжал снимать.

Под несмолкающие аплодисменты посторонних зрителей съёмочная площадка напоминала финальную немую сцену из гоголевского «Ревизора».

Но в следующее мгновение всё резко переменилось. Киношники загалдели как один на разных языках. Между английскими вскриками иностранных кинематографистов проскальзывали реплики на литовском в сопровождении русского мата. Кто-то уже спешил по лестнице вниз к актёру, который наконец-то потерял сознание и живописно лежал в окружении обломков перил.

Я же оставался безучастен ко всей этой кутерьме. Я не думал, что могу быть чем-то полезен.

Но в этот момент передо мной появилась женщина со светлыми волосами и, бросив мне на ломанном русском «пойдём», вцепилась в меня и потащила за собой. Немного ошеломлённый, я не сопротивлялся. Конечно, я знал, что она была режиссёром мини-сериала, но всё-таки не мог понять, что ей ещё от меня нужно.

Наконец, на мой несмелый вопрос о том, куда мы так спешим, она ответила:

- К директор… Ты быть мой свидетель…

По хватке, с которой вцепилась в меня эта женщина я понял, что гамлетовский вопрос на тему «быть или не быть» «её свидетель» мне абсолютно не грозит. Вырваться из её рук не было ни малейшей возможности, да к тому же я всё ещё был в реквизитном костюме, а моя одежда оставалась в одном из классов, отданном под гримёрную.

С другой стороны мне, конечно же, никак не хотелось впутываться в какие-либо конфликты, особенно между режиссёром и нашим директором. Но выбора у меня, похоже, действительно не было.

Итак, преодолев недолгий путь по коридору, мы ворвались в кабинет директора. Понятное дело, ворвалась режиссер, а я просто залетел следом по инерции.

В кабинете помимо самого директора был начальник школьной охраны. Похоже, всем уже было всё известно.

- Я пришли сказать… - выпалила режиссер с трудом укрощая русский язык, - сказать, что этот здание… разваливается.

Директор посмотрел на неё совершенно спокойно. То, что она ему сообщила отнюдь не было новостью.

- Я думаю, - спокойно сказал директор, - мы сможем всё уладить по-хорошему.

- Нет уж! – взвизгнула режиссер. – Хватит! Моё терпение – конец!

Из следующей тирады на всё таком же ломанном русском языке я понял, что это было уже не первое ЧП связанное у съёмочной группы с нашим зданием, только до этого всё обходилось без жертв.

Похоже, страсти разгорались не на шутку.

- …жаловаться в суд. – заключила свою речь режиссер.

Директор хищно усмехнулся. Он был не из тех, кого можно взять голыми руками.

- Вы ничего не докажите. – сказал он.

- Я привела свидетель. – сказала режиссер и вытолкнула меня на первый план.

Больше всего в тот момент я хотел растворится в воздухе, однако, моё желание противоречило законам физики и оттого не могло быть исполнено.

Директор зверски улыбнулся и притворно-сладким тоном обратился ко мне:

- Мальчик, ведь ты хочешь закончить нашу школу?

Намёк был абсолютно ясен.

Режиссер даже взвизгнула от злости. Я продолжал стоять столбом посреди кабинета.

- Я вам показать… - выпалила режиссер, но тут русский словарный запас оставил её. Она тужилась около минуты, пока не выпалила. - …кузькина мать.

Директор присвистнул и иронично переглянулся с начальником охраны. Похоже, эта фурия их нисколько и не испугала.

- Вы мне можете показывать всё, что вам угодно, - сказал ей директор, - а я могу вам показать только одну вещь. – он кивнул в сторону окна.

Все мы как по команде уставились на улицу за стеклом.

Окно выходило на стоянку нашей гимназии. Большую её часть в данный момент занимали машины телевизионщиков. Впрочем, не это привлекало внимание. В данный момент, когда мы молча смотрели на стоянку, её территорию успешно оцепляла служба охраны нашей гимназии.

У меня всё похолодело внутри. Похоже, заварушка намечалась не шуточная. Вдруг в памяти всплыла где-то слышанная фраза: «При таких делах обычно и свидетелей мочат.».

Дальше же всё развивалось с неожиданной скоростью.

- Звать полицию! – умоляюще крикнула мне режиссёр и, прежде чем я успел опомнится, вновь вцепилась в меня, но только на этот раз просто сильно толкнула в сторону двери, так что я по инерции вылетел вон из кабинета.

В коридоре я застрял только на секунду, чтобы придти в себя. Сделать это мне помог вид начальника службы охраны, который со зверским выражением лица метнулся за мной. Тут уж, похоже, сработал древний инстинкт самосохранения.

Я побежал!..

Ох, сколько же я всего передумал за то время, пока на полной скорости пронёсся через всё здание гимназии, да так, что ни одна сволочь меня не смогла остановить. Конечно, я очень хотел закончить учёбу, и, в связи с этим, мне было бы лучше вернуться и сдаться на милость директора, но в то же время я всё ещё отчётливо видел лицо режиссёра и слышал её отчаянный голос. Итак, я решил поступить по совести, хотя это и было нелегко.

Из гимназии-то я выбрался, но вот с полицией получилось труднее. У ближайшего же магазина я наткнулся на скучающий патруль, однако он достаточно вяло реагировал на мои призывы о помощи. При этом мне пришлось ещё доказывать, что я не псих (достаточно вспомнить, во что я был одет!).

Но как бы там ни было – всё вышло к лучшему. Мне всё-таки удалось убедить полицейских послать в нашу гимназию для проверки обстановки патрульную машину. Полиция прибыла туда как раз в тот момент, когда вот-вот грозил разразится смертельный бой съёмочной группы с системой охраны. Противоборствующие стороны, правда, при помощи ещё одной патрульной машины, удалось развести в стороны. Нашего директора задержали, а я к вечеру получил назад свою одежду, чему был несказанно рад.

Мне даже удалось успешно закончить гимназию. Нашего директора очень быстро сменили, особенно после того, как налоговая полиция произвела своё небольшое расследование по поводу средств, выделенных на ремонт здания. Похоже, что под шумок обо мне вообще позабыли, чему можно было только порадоваться.

Но всё-таки мне порой снится небольшой кусочек плёнки, который лежит, а может быть и нет, в архиве одной западной телекомпании. Всё-таки жаль… Ведь так могла начаться моя актёрская карьера!